Талеры, зерно, дрова и место на магистратских пирах
Двор гимназии Густава Адольфа в 1840-х годах. Фото: Eesti Ajaloomuuseum / muis.ee
Были времена, когда профессия школьного учителя относилась в Таллинне к числу не только выгодных в материальном плане, но и считалась одной из самых почетных.
Йосеф Кац
Josef.kats@tallinnlv.ee
Сведения о существовании в средневековом Ревеле учебных заведений имеются с 1319 года, однако о том, каким образом, а, главное, в каком объеме оплачивался труд педагогов, до нас не дошли.
Исходя из того, что старейшие таллиннские школы основывались при церквях, можно предположить: учителями в них состояли клирики, которые находились на содержании того или иного прихода.
* * *
Ситуация начинает меняться на заре Нового времени: согласно отцам лютеранского вероисповедания, магистрат каждого протестантского города должен был учредить городское училище и содержать его.
Какой-либо универсальной ставки при этом не подразумевалось: с каждым педагогом заключался индивидуальный контракт. Прописанное в нем материальное вознаграждение зависело от знаний и умений конкретного кандидата.
Так, при найме на работу в 1622 году учителем городской школы некоего Иоахима Веллиуса, его жалование было зафиксировано в объеме 100 талеров в год. Пять лет спустя некто Иоахим Варнекель получал на той же должности в два раз больше.
Кроме того, раз в квартал педагогу начислялась особая премия: по талеру за каждого обучающегося у него ребенка. Сумму эту выплачивали не из городской казны: вносили ее сверх годовой платы за овладение школьной премудростью сами родители учеников.
Порой случалось в XVII столетии и так, что жалование выплачивалось с задержкой. Тогда учителям приходилось искать себе приработок на стороне: выступать со школьным хором на крестинах, свадьбах или похоронах наиболее зажиточных горожан.
В любом случае, 200 талеров, которые платили учителям в год, были неплохими деньгами. Фунт (425 граммов) говядины, например, стоил начиная от талера с четвертью, а двухфунтовая буханка – 1 эре, то есть одну шестьдесят четвертую талера.
Предметы роскоши, вроде заморских сахара или табака, были, конечно, дороже, но ведь и среди учителей городской школы четыре века тому назад были такие, чье жалование достигало 290 талеров в год.
* * *
Основание в 1631 году Королевской гимназии, ныне носящей имя своего основателя – шведского монарха Густава II Адольфа – повлекло за собой составление твердой тарифной сетки оплаты труда педагогов.
Согласно ей, глава учебного заведения – гимназический ректор – получал годовое жалование в 300 талеров. Преподаватели, именовавшиеся профессорами – от 150 талеров. Их помощники – от 120 до 140. Учитель пения – 100.
Любопытно, что через полвека после создания учебного заведения, королевский наместник выписал из Германии учителя «танцев и изящных манер», назначив ему жалование в 200 талеров ежегодно – правда, без присвоения профессорского статуса.
Содержание учебного заведения было поделено между дворянством и магистратом. Последние обязывались взять на себя ту часть педагогического содержания, которая выплачивалась натурой – пшеницей и рожью, а также – дровами для отопления жилища.
Смена государственной принадлежности Эстляндии и ее административного центра не сильно отразилась на оплате труда гимназических преподавателей: достаточно высоким он оставался и после перехода города под скипетр российских монархов.
Так, на рубеже XVIII-XIX столетий ректору гимназии выплачивали в год 410 рублей, а сверх того – 28 бочонков ржи; учителям – 310 рублей и 28 бочонков ржи; их помощникам – по 210-190 рублей и по 12 бочонков зерна ежегодно.
Помол зерна, которым выплачивалась часть жалования всем муниципальным служащим, осуществлялся, кстати, на территории теперешнего зоопарка – название пригорка Вескимяги до сих пор хранит об этом память.
Просуществовал этот странный, на взгляд современного горожанина, порядок вплоть до середины позапрошлого века. А вот дрова для отопления квартиры учителям предоставлялись до самой революции.
* * *
Даже накануне Второй мировой войны, когда средняя заработная плата в Эстонской Республике была около 60 крон в месяц, педагоги Таллиннского французского лицея, например, получали в два раза больше.
Но никогда, пожалуй, профессия педагога не пользовалась среди горожан таким почетом, как во времена шведского владычества: на ступенях общественной иерархии учителя гимназии стояли выше, чем любые иные служащие.
В 1634 году магистрат, например, постановил, что на пирах в ратуше гимназические профессора должны восседать рядом с представителями высшего духовенства – на более престижных местах, чем младшие пасторы и гильдейские старейшины.
Церковные власти попробовали опротестовать это решение и потребовали, чтобы все клирики сидели вместе, а профессура – уже за ними. Развернулась активная публичная полемика, затянувшаяся на долгих шесть… десятилетий.
Потребовалось вмешательство первых лиц государства: разрешить спор довелось только в 1694 году – указом шведского короля Карла XI. Отрадно отметить – в пользу профессоров ревельской гимназии.
