Перейти к основному содержанию

Беспрецедентные санкции: такой спорт нам не нужен?

Леонид Карабешкин.
Фото: личный архив
Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА) по результатам расследования приняло решение наложить беспрецедентные санкции на российский спорт: российским спортсменам (тем, кто имеет чистое допинговое досье) будет запрещено принимать участие в «главных» соревнованиях под национальным флагом, под вопрос ставится проведение уже намеченных крупных турниров в России, а российским чиновникам от спорта будет заказан вход на стадионы мировых первенств (последнее не страшно, но симптоматично).

Леонид Карабешкин,

Политический обозреватель

Беспрецедентным это решение стало потому, что оно предполагает коллективную ответственность: по мнению ВАДА, манипуляции в сфере допинга стали результатом не индивидуального обмана, а намеренной государственной политики. Хотя нигде не упомянуто имя российского президента, он, безусловно, является адресатом этих санкций. Недаром влиятельный журнал The Economist отмечает, что «это ставит в неловкое положение и создает политические проблемы для помешанного на спорте В. Путина». Так это воспринял и сам российский лидер: «В основе таких решений – не забота о чистоте мирового спорта, а соображения политического характера, ничего общего не имеющие с интересами спорта и олимпийского движения».

Два подхода

В политической науке конкурируют два подхода к оценке деятельности международных организаций. Первый – либеральный – считает эти организации самостоятельными и независимыми субъектами, которые могут принимать решения, не всегда соответствующие интересам их стран-членов. Второй – реалистический – полагает, что международные организации суть игроки вторичные, марионетки в руках доминирующих в них государств. Думается, что в условиях обострения геополитического противостояния второе определение обладает большей объяснительной силой.

Тем более что в международных организациях работают люди с присущими им слабостями, которые заинтересованные государства давно научились использовать. Те же США активно реализуют принцип экстерриториальности своего права, инициируя расследования против международных спортивных организаций, в том числе ФИФА и Международного олимпийского комитета (МОК), обвиняя их в коррупции и отмывании денег. Результаты таких расследований иногда весьма впечатляют: на памяти массовые аресты международных футбольных чиновников в Цюрихе в 2015 году. Кстати, Министерство юстиции США уже в 2016 году санкционировало и расследование в отношении десятков российских атлетов, участвовавших, как утверждалось американскими СМИ, в поддерживаемой российским государством допинговой программе.

Мягкая сила

Всем сейчас ясно, что во всем мире спортивные достижения идут рука об руку с достижениями фармакологии. И такие проблемы в России – не уникальны. Нарицательными стали норвежские биатлонисты-астматики, американские гимнастки с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, серьезно больные пловцы, теннисисты, велосипедисты…

Но тот факт, что в фокусе оказалась именно Россия, заставляется задумываться о реальных причинах, лежащих за пределами собственно спорта. Как представляется, основным мотивом дискредитации российского спорта является неприятие и опасения по поводу российской «мягкой силы», инструменты которой Россия использует как для формирования своего позитивного имиджа в мире и восстановления статуса великой державы, так и для укрепления собственной национальной идентичности, в фундаменте которой элементы общих побед имеют немаловажное значение.

Во всех смыслах успешное – как в административном, так и с точки зрения количества завоеванных медалей – проведение Олимпиады в Сочи в феврале 2014 года, безусловно, способствовало росту международно-политического авторитета России в мире и популярности руководства внутри страны. Но на фоне углубляющегося кризиса в отношениях с Западом, который был окончательно зафиксирован событиями на Украине и последовавшим за ним присоединением Крыма, Запад начинает предпринимать все большие усилия по сдерживанию – как России, так и ее мягкой силы.

Российскую мягкую силу в лучшем случае признали неэффективной и приравняли к пропаганде. Так, в праве на мягкую силу России отказал сам основоположник этого термина американский теоретик международных отношений Джозеф Най: «Мягкая сила России сокращается, что может привести к разрушительным последствиям… Россия не смогла использовать приток мягкой силы, связанный с проведением Олимпиады в Сочи».

В худшем она (мягкая сила России) стала представлять угрозу безопасности, была включена в контекст ведущейся Россией «гибридной войны», а значит, требовала противодействия. Несмотря на это России еще удалось без преувеличения блестяще провести Чемпионат мира по футболу летом 2018 года, на который помимо спортсменов, болельщиков и журналистов, съехались и десятки руководителей зарубежных стран. В международных СМИ превалировала позитивная оценка мероприятия. Казалось, пошел на спад и допинговый скандал.

Все средства хороши

Однако реальность оказалась много хуже ожиданий. Словами великого русского барда, «…в нормальном свете представало в черном цвете то, что ценим мы и любим, чем гордится коллектив». Как выяснилось, победа на Олимпиаде в Сочи была достигнута благодаря допинговой программе, права на проведение крупных мероприятий были получены за услуги и взятки, и никакого доверия к России быть не может, так как ее официальные чиновники нарушили договоренности с ВАДА и занимались подменой проб.

И аргументы о том, что другие не лучше, а в Америке негров линчуют, в условиях конфронтации не работают. На войне – как на войне: все средства хороши. Принцип «Друзьям – все, врагам – закон» и двойные стандарты в политике не новы. Надо признать, что Россия проиграла институциональную конкуренцию, пытаясь капитализировать в своих интересах ту сферу, в которой она, как выяснилось, не имеет достаточного международного влияния. Необходимо отдавать себе отчет, что чрезмерная политизация спорта может не только поставить под сомнение соблюдение чистоты спортивных принципов, но и иметь политический ответ. И спорт может стать заложником политического противостояния.